КОЛЕН Ф. По вашему желанию. Возмездие[] - Фабрис Колен

— Мне это известно, — ответил Император. — К чему вы клоните?

— В их армии более тридцати тысяч человек, ваше величество. Это немало.

— Вы хотите предложить нам… — начал Араке.

— Заключить с ними союз. Обычный союз, — закончил Леонид. — Лайшам одержал несколько побед над сентаями. Не спорю, мелких побед, но кто за этим столом может похвастаться тем же? Его люди отлично знают местность. Пусть они воюют вместе с нами. Атака ослабит их, но с лишними тридцатью тысячами человек мы победим. Сделаем так, чтобы первый удар они приняли на себя. Эти варвары невероятно тщеславны.

— Как и вы, — парировал Араке. — С чего вы взяли, что они согласятся?

Леонид улыбнулся:

— Не они согласятся. А мы.

— Не понимаю, — сказал Император.

— Они собираются предложить нам сделку, ваше величество. Так нам сказал наш шпион.

— Наш шпион? — спросил кто-то из сенаторов.

— Тот, кого они называют Амоном Темным. Вождь гуонов.

— Достаточно ли он надежен?

— Надежнее не бывает. Мы купили его.

— Интересно, как это можно купить гуона, — спросил кто-то.

— На самом деле все очень просто, — фыркнул генерал. — Мы похитили его дочь. Малютка томится в наших застенках. Стоит Амону сделать шаг в сторону, и девчонке конец.

— Великолепно! — вскричал Император.

Принц Орион хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Предательства, подкуп, жестокие казни. Человек, называющий себя его отцом, — желчный старик, весь почерневший от злости. И все же он любил его. Пытался любить. Это было нелегко. Конечно, у него была мать, настоящая мать, ласковая монахиня с печальным лицом. Только слишком уж редко он ее видел. Ведь на самом деле принц вовсе не должен был ее видеть.

Сборище идиотов. «Однажды ты взойдешь на трон, Орион. Если согласишься быть мне сыном».

Значит, нужно притворяться.

Юноша закрыл глаза. Генералы продолжали говорить. Постепенно их разговор превратился в еле слышное жужжание. Принц думал о своей матери. Он помнил лишь отдельные эпизоды из своего одинокого детства, лишь несколько одних и тех же лиц.

Его крестный отец Араке. Его наставник старик Алкиад — тот, кто открыл ему правду. Тайные посещения монастыря. Перешептывание в темноте. Бритый череп его матери.

— А вы, ваше высочество?

Принц Орион вздрогнул. У него спрашивали его мнения. Нужно ли заключить союз с варварами? Он не знал. Он видел лицо своей матери. Оно было у него перед глазами. И ее запах: от нее пахло пылью. Какой, наверное, она когда-то была красивой! Какие благородные черты! Советник Алкиад стоял и грозил Раджаку Хассну кулаком. Неужели они это серьезно? Ему снова задали какой-то вопрос.

— Мне кажется, что да, — наугад ответил юноша.

* * *

Варвары: сыновья земли. Они всегда жили в ущельях и долинах. Отцы их отцов любовались этими звездами. Потом пришли азенаты. Они прогнали их, рассеяли по миру, поработили. Теперь дети каньонов вернулись. И жаждали возмездия. Но над их землями нависла новая угроза. Куда страшнее прежней.

Теперь их были тысячи.

На склонах каньонов, между кустами, теснились варварские поселения. Семетские юрты соседствовали с шатрами ишвенов. Гуоны выстроили себе хижины из хвороста. Несколько сотен найанов расположились прямо на земле. Повсюду были видны люди, которые веселились, играли, шумели. Завтра, через десять, максимум через двадцать дней придется вновь идти в бой. Многие из этих людей погибнут. Тела тех, кто сейчас радуется жизни, будут валяться в пыли. Веселые лица станут гнить под солнцем, и ястребы растерзают их своими острыми клювами. Но сегодня вечером — сегодня вечером жизнь прекрасна.

Тут и там у скал стояли маленькие разнородные группы людей. Воины рассказывали друг другу о своих ратных подвигах. Говорили о чудесных походах, о мифических городах, затерянных среди песков. Вспоминали древние сказания и жадно вглядывались во тьму. Духи ушедших, еле видимые, витали над кострами. Воспоминания. Утраченные возлюбленные. Погибшие семьи. Что ждало этих людей? У них не было будущего. Лишь настоящее, которое неумолимо надвигалось на них. До слуха варваров доносилось бряцание оружия. Уже скоро, шептали голоса мертвых. Скоро.

Чуть поодаль, в большом полотняном шатре на холме, в широком обитом кожей кресле сидел Лайшам. Он положил руки на подлокотники и снял повязку, позволяя генералам любоваться плохо зарубцевавшейся раной. Вождь варваров рассказывал свою историю. Наэвен, вождь ишвенов, сидел на земле, поджав ноги. Семет Шай-Най стоял в углу шатра рядом с Ирхамом. Окоон, натянув на лоб повязку с пустой глазницы, встал во входном проеме. Только Амон Темный остался снаружи. Он долго смотрел на освещенные луной облака, потом медленно перевел взгляд на лагерь, на тысячи огней под соседними скалами. Вождь гуонов думал о своей дочери; слова Лайшама долетали до него будто очень издалека и смешивались с его собственными мыслями. Один во тьме, он глядел на бескрайнюю долину и расположившееся у его ног войско.

От города остались одни руины, которые с невероятной быстротой заросли травой. Через три года после гибели Калидана это место стало похоже на лес. Огромные каменные арки, приобретшие со временем загадочный коричневатый оттенок, и повсюду сладковатый запах тлена.

Лайшам подошел к городу по главной дороге. Вокруг него со всех сторон возвышались развалины обрушившихся дворцов. Он не бывал в Эриксе во времена его расцвета, но ему достаточно было закрыть глаза, чтобы представить, как все было: храмы с колоннами, мосты с двойными пролетами — настоящие жемчужины — что осталось от них теперь? Воин думал о поверженных гигантах. А еще — о том, каковы были последние мгновения этого города.

За восемь веков своей истории Эрике Гордый не знал поражения. Его всегда защищали лучшие генералы. Казалось, какое-то мощное заклятие отводит от города опасность и злых людей. И вдруг в один миг по чьему-то злому умыслу чары рассеялись.

На третий день Лайшам, нашедший пристанище среди развалин древнего павильона, проснулся от странного шума. По дороге кто-то шел. Какой-то старик. Азенат. Он шел, пригнувшись и поминутно оглядываясь, будто за ним следили. Время от времени нагибался и что-то ковырял на земле. Он явно искал, чего бы поесть. В течение нескольких минут Лайшам наблюдал за ним. Потом, решив, что тот не опасен, вышел из своего убежища.

От неожиданности старик подскочил.

Он упал на колени и стал что-то бормотать. Лайшам осторожно подошел к нему, объясняя, что не причинит ему зла. Азенат пал ниц и стал умолять о пощаде. Лайшам поднял его. Старик дрожал всем телом. Все в нем выдавало смертельный страх. «Демоны, — говорил он, указывая на скрытые в дымке спящие холмы. — Демоны».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});